Монреальский синдром - Страница 108

108

Патриция, глядя в пустоту, помолчала, потом заговорила снова:

— …Параллельно с этим в пятидесятом году церковь создала приют Мон-Провиданс, вернее даже, не приют, а специализированную школу для детей с легкими отклонениями в умственном развитии. Целью заведения было помочь развитию таких детей и упростить их социализацию, интеграцию в общество. Но к пятьдесят третьему году эта школа оказалась на грани краха. Религиозные общины к тому времени задолжали федеральному государству более шести миллионов долларов, и государство требовало возмещения долгов. Оказавшись в тупике, монахини обратились к правительству Квебека, и вот тогда-то все и началось. Тогда-то принялись строить ад на этой земле, и для Квебека начался, несомненно, самый мрачный период его истории.

Люси внимательно слушала. Как нарочно, и на этот раз все сходится на том времени, которое ее интересует: на начале пятидесятых. В комнате было жарко, но ее, всю потную, знобило. Патриция Ришо говорила теперь сухим, холодным, почти нравоучительным тоном:

— Морис Дюплесси разрешил превратить эту спецшколу для детей с легкой умственной отсталостью в настоящую психиатрическую лечебницу. Зачем? Потому что на пациента психиатрической больницы федеральным государством выделялось не семьдесят центов, а два доллара двадцать пять центов в сутки, потому что в сумасшедшем доме не нужно учить детей, а стало быть, расходовать средства на образование. Потому, наконец, что статус психиатрической больницы позволял использовать этих детей как бесплатную рабочую силу, не уважая права человека. Здоровые дети ухаживали за больными, убирали, готовили пищу, помогали монахиням, медсестрам, врачам. И вот таким образом воспитанники специализированной школы Мон-Провиданс проснулись в одно отнюдь не прекрасное утро пациентами желтого дома…

Сумасшедший дом… Безумие… Группа детей, которые бросаются убивать животных, неизъяснимая ненависть в их глазах… Люси почувствовала, как ее мышцы сводит судорога.

— Вот так и возникла эта чудовищная система. С тех пор власти поощряли строительство психиатрических больниц или преобразовывали в желтые дома существующие приюты и больницы. Святого Карла в Жольет, Святого Иоанна Божьего в Монреале, Святого Михаила Архангела в Квебеке, Святой Анны в Бэ-Сен-Поль, Святого Юлиана в Сен-Фердинане… Не говоря о многих других… В общем, эти самые незаконные дети, с которыми непонятно было что делать, превратились в несчастных жертв правительства Дюплесси. Работавшим в преобразованных приютах монахиням ничего не оставалось, как только следовать правилам, которые диктовала им мать-настоятельница.

Архивистка снова вздохнула. Рассказ ее становился все тягостнее. Люси записала и обвела название больницы: Святого Юлиана в Сен-Фердинане — именно там умерла Лидия. Неужели эта женщина с младенчества не покидала больничных стен? Там ли происходило массовое убийство кроликов за много лет до ее смерти?

— В сороковых — шестидесятых годах, пользуясь покровительством властей, квебекские врачи, работавшие в религиозных общинах, станут фальсифицировать медицинские карты незаконных детей. Всех этих ребятишек объявят «слабоумными», у всех обнаружат «задержку психического развития». И всех их поместят в психиатрические больницы, где абсолютно здоровые дети окажутся среди настоящих сумасшедших. И это будет длиться годами. Только потому, что детям не повезло и они родились у незамужних матерей. Сейчас эти дети выросли, стали взрослыми, но их до сих пор называют сиротами Дюплесси.

Уму непостижимо… То, что открывалось сейчас Люси, превосходило человеческое понимание. Детей с помощью медиков, подделывавших истории болезни, загоняли в психушки, и государство тайно оказывало этому ужасу финансовую поддержку…

— Вы хотите сказать, что известны имена сирот Дюплесси? Они… они живы?

— Некоторые — да, еще живы… Но очень многие, большинство, умерли или стали к нынешнему времени настоящими сумасшедшими — в результате лечения, внушения — всего, что им пришлось перенести. Человек сто выживших объединились в ассоциацию, и они уже не первый год требуют от государства и церкви возместить причиненный им ущерб. Только это долгая, долгая битва…

Люси почувствовала, что ее тошнит: до чего же это все отвратительно! Она вспомнила кадры из фильма, вспомнила, что говорила Жюдит Саньоль, вспомнила стерильную белую комнату, где совершалось убийство кроликов, таинственного врача, стоявшего рядом с режиссером и оператором… Нет никаких сомнений в том, что Алиса Тонкен и Лидия Окар были среди сирот Дюплесси. Система объявила здоровых девочек сумасшедшими.

Француженка заглянула прямо в глаза Патриции Ришо.

— А… а вы слышали когда-нибудь об экспериментах, проводившихся в этих психиатрических больницах? Слышали о синдроме Е?

Патриция сжала губы и сунула цепочку с медальоном под блузку.

— Нет, ни о каком синдроме Е я никогда не слышала, но, если уж мы с вами погрузились в такую тьму, надо идти до конца, и вы должны узнать кое-что еще. С начала сороковых годов до конца шестидесятых принятый Законодательным собранием Квебека закон разрешал церкви продавать тела сирот, умерших в стенах подведомственных ей заведений, медицинским школам.

— Это гнусно!

— За деньги делают гнусности и похлеще! Но и это еще не все. Вы спросили меня об опытах, мадемуазель, ну так я расскажу вам о других подопытных кроликах. В тех же самых психиатрических больницах подвергали экспериментам и взрослых, вполне живых, пациентов. Я имею в виду причастность американского правительства к тому, что происходило в Квебеке в период Великой тьмы.

108